Я не сильная, это такой маскарад Чтоб меня не жалели в слезливых порывах. Я могу пережить тяжесть разных утрат Без каких-то заметных психических срывов.
Я не сильная. Просто просить не люблю. И вымаливать счастья на паперти чувства Я мольбы о любви не ношу к алтарю, И борюсь в одиночку с отчаянной грустью.
Я не сильная. Просто сейчас не до слез. Я себе запретила бессмысленно плакать Ведь смешно ожидать облегченья всерьез, Разводя на душе беспрерывную слякоть
Я не сильная. Просто привыкла сама. Добиваться, решать, разбираться в вершинах Я не верю в какие-то полутона Не мечтаю о прошлом на старых руинах..
Не надеюсь на помощь светил и людей, Не твержу, что мне радостей выпало мало Не страдаю отсутствием сил и идей.
Данко был. А теперь весь закончился. На груди занавесил брешь свитером. Ему слышится голос все звонче, Голос Бога, небесного диктора. Данко плачет. Так тихо, что кажется Этот плач отголосками мужества, Превращенного временем в тяжесть Непосильную, злую, дерюжную. Данко пьет. Разбавляет спирт вермутом. Потому что страшнее, бессильнее Не когда ты принес себя в жертву, А когда твою жертву не приняли. Данко спит. Не стенает, не сердится, Распрощался с последнею трезвостью. А под стойкой валяется сердце. Догорает. Уже бесполезное. /Al Kvotion/
Стиснув до белизны кулаки, Я не чувствую боли. Я играю лишь главные роли - Пусть они не всегда велики, Но зато в них всегда больше соли, Больше желчи в них или тоски, Прямоты или истинной воли - Они страшно подчас нелегки, Но за них и награды поболе. Ты же хочешь заставить меня Стать одним из твоих эпизодов. Кадром фильма. Мгновением дня. Камнем гулких готических сводов Твоих замков. Ключами звеня, Запереть меня в дальней из комнат Своей памяти и, не браня, Не виня, позабыть и не вспомнить.